Епископ ГЕННАДИЙ Каскеленский (Гоголев Михаил Борисович) род. 10 марта 1967 г. в Ленинграде. В 1984 г. окончил среднюю школу № 139 с углубленным изучением математики и поступил на первый курс Московского Института криптографии связи и информатики. Через два года оставил учебу и служил в рядах Советской Армии.

В 1987 г. поступил в Ленинградскую духовную семинарию, которую окончил в 1990 г., продолжив свое обучение в Ленинградской духовной академии. 21 сентября 1990 г. рукоположен в сан диакона митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым).

 18 ноября 1990 г. – в сан пресвитера архиепископом Смоленским и Калининградским Кириллом (Гундяевым). Проходил священническое служение в Спасо-Преображенском соборе Санкт-Петербурга и Михайловском соборе г. Ломоносова.

По окончании духовной академии, в 1994 г., переехал в Кострому. 1 января 1995 г. архиепископом Костромским и Галичским Александром (Могилевым) пострижен в монашество с именем Геннадий в честь преподобного Геннадия Костромского.

В июле 1995 г. назначен ректором Костромского духовного училища. 17июля 1996 г. утвержден ректором возрожденной Костромской духовной семинарии. 1 сентября 1998 г. возведен в сан архимандрита. В 2000 году назначен заместителем председателя Синодального отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви.

Кандидат богословия. Автор монографии «Великан учености. Жизнь и труды протоиерея А.В. Горского», многочисленных статей и интервью по истории Русской Православной Церкви, православной педагогике, литературоведению, на общественно-политические темы.

Епископ Геннадий (Гоголев) | 08 января 2014 г.

Зачем с востока в Палестину
Седые мудрецы спешат?
Холодный ветер бьет им в спину
И камни под луной дрожат.

Они сойти с пути не смеют,
Звезда им блещет впереди.
И каждый с трепетом лелеет
Свой дар на старческой груди

Их не тревожит дух сомненья
Им не знаком постыдный страх
Из дальней Персии даренья
Они износят на руках

Один несет в мешочке злато
Второй – со смирною сосуд.
А третий — аравийский ладан
Кому ж они дары несут?

Их путь опасен и пустынен,
Через безводные места:
Они идут сложить святыни
К ногам рожденного Христа

Родительская суббота

Завеса ладана, горячий треск свечей,
Полна народом церковь под завязку.
В углах батонов горы, калачей
Здесь молятся и ощущают сказку.

В дрожащем воздухе здесь каждый видит сны,
Любимых лиц приметив очертанья.
Здесь мертвые с живыми так дружны
В осеннюю субботу поминанья.

На улице ударит вдруг мороз,
И не годны бульвары для прогулки
И белый храм как будто в землю врос,
В холодном затаившись переулке.

Его сломать забыли, сковырнуть
И комсомольцы обошли взрывчаткой.
К нему старухи медленно бредут
И вдовы пробираются украдкой.

Иной мальчишка в спину вам плевал
И девка пальцем у виска крутила.
Но сорванцов никто не осуждал - 
А смерть их в те же храмы приносила.

Душила всех безбожная страна,
Давила ложь, в капкан брала работа,
И сердцу оставалася одна 
Родительская чистая суббота

Скрипка

Плачет скрипка в руках музыканта,
Надорвавшись горячей струною.
Зачарованный силой таланта 
Ты опять вознесен над землею.
Каждым вечером шумное зданье
Покидаешь с усталой улыбкой.
И цветы и рукоплесканье
Достаются тебе, а не скрипке.
Но, почуя в ней душу живую,
Ты вздохнешь - и на миг замираешь.
И целуешь ее, как родную,
Когда ночью в футляр полагаешь.

О, Господь! На стезе моей зыбкой
Утверди меня волей святою,
чтоб послушною скрипкой
Мне и плакать, и петь пред Тобою!

Две дороги

Две темные забытые дороги
Ведут в лесные мрачные чертоги
Пожухлою засыпаны листвой
Они петляют меж корней как змеи
Вверху там сосны сходятся, чернея,
Просвет небес скрывая голубой
Одна дорога огибает справа
Овраг, что в местность врезался коряво,
Другая верхом движется во мрак,
И я побрел по ней среди кореньев,
Шел медленно, уныло ждал знаменья,
И на дороге был мне подан знак,
В тени кустов запела тонко птица,
Такое пенье может лишь присниться,
Так голос был печален и красив,
Я долго там стоял,
Завороженный,
Внимая звукам пенья, потрясенный,
О тягостной дороге позабыв,
Но стихли удивительные звуки,
И погрузилась во объятья скуки,
Дорога, на которой я стоял,
И я поплелся в лес унылым шагом.
А что бы я нашел за тем оврагом?
Я никогда об этом не узнал.

На смерть отца Даниила Сысоева 

Оцепенели восковые руки.
Скользит по шелку погребальный крест.
Миссионер, принявший телом муки,
Душой взлетел в объятия небес.

Ты не растерзан ночью дикарями
В дремучих неисхоженных лесах.
Тебя убили в православном храме
У всей Москвы гулящей на глазах.

Казался храм приземистым, тяжелым...
И каждый, кто оплакивал конец,
Вруг понимал: в нем будет все укором
Для наших грубых каменных сердец.

Прощенное

В соборе давка
Суета
Спешу домой без промедленья
Чтоб у любимого кота
Смирено
Испросить 
Прощенья

РОДНЫЕ МОГИЛЫ

Я осилить волненье не смог
Когда страшную правду открыл: 
Как же много вдоль русских дорог
Дорогих появилось могил !

И теперь от любой стороны 
Приближаясь к старушке Москве
Я глотаю всю горечь вины 
И вздыхаю в тяжелой тоске

Дорогие мои старики, 
В суете незаконченных дел
Я заметить еще не успел, 
Как затихли вдруг ваши шаги

И теперь на опушке у рощи
На крутом берегу у реки 
Ветер черные ленты полощет
Сыпет дождик на ваши венки

Здесь священник. Он понял без слов
Для чего я пришел к нему в дом: 
Дал мне старенький свой часослов 
И сказал о призванье моем

А под этою черной плитой 
Протодиакон могучий почил 
Помнишь, старец, на службе со мной
Ты беззлобно, свободно шутил?

Вот ограда с тяжелым крестом 
Рядом ангел угрюм и нелеп 
Лучше лечь на погосте глухом,
Чем вселиться в уродливый склеп

Здесь старик – он столетье прожил
Исходил десять тысяч дорог
Семь сынов он свет породил
Спились все - умер дед одинок

Мир тебе! Из деревни унылой 
Я в столичные пробки помчусь
И становится с каждою могилой 
Все роднее мне скорбная Русь

          5 мая 2015

                

МОЙ СКИТ

Где ты, мой скит под березами?
В тихом мерцаньи свечей 
Стены, омытые грозами
Плачут о жизни моей

Речка в траве безымянная
Нудная песнь комарья
Келья моя деревянная 
Ждешь ли с тревогой меня?

Что вечерами промозглыми 
Прячешь в своей глубине ? 
И под осенними звездами
Думы таишь обо мне

Свалится месяц застуженный
И упадет за дрова
Выйдет игумен разбуженный
Мне отпереть ворота

Ночью холодною, звездною
Громко ударит засов 
В сумрачный скит под березами 
Медленно вносят покров

Скрипнут ступени дощатые
Вспыхнут огни у лампад
Иноки – тени крылатые
В мантиях в храм поспешат

И перед ранней обеднею 
Горестным гласом осьмым 
Песню затянут последнюю 
Встретившись с гробом моим

1 ИЮЛЯ 2015

МУЗА

Сошла из облака на твердь
Явилась, светлый лоб нахмуря
Неотвратимая, как смерть, 
Неодолимая, как буря

Присяду молча у стола 
Глаза ладонями закрою, 
Чтобы не сжег меня дотла
Твой взор, простертый надо мною

Ты входишь в замки и в тюрьму 
Подъемлешь мертвецов в могилах 
И самовластью твоему 
Никто противиться не в силах

Что в лике пламенном твоем?
Каким меня отметишь даром ?
Испепеляющим огнем? 
Неутихающим пожаром?

Виски руками обхвачу
На миг дыханье потеряю
И вновь покорно прошепчу
Диктуй … скорей… запоминаю

18 августа  2015

ОСЕНЬ

В краю печальном бездорожном

Умолкли крики журавлей.

Там зверь ступает осторожно

На иней замерших полей

Там словно в горестном раздумье

К воде склоняются кусты.

И пар от речки в новолунье

Согреет ветхие листы.

Там звезды меркнут в тучах серых,

Там на исходе сентября

Дрожит на бревнах обомшелых

Неясный свет от фонаря,

Там птичьи звучные напевы

В лесной умолкнут глубине.

И говорят, что ходит Дева

По умирающей стране.

Там ночь покроет снежным прахом

Во мхе проложенную гать

Лишь там дано любить монаху

И четки красные вязать

Воздух свежий и прозрачный,

Пролетает желтый лист,
Нет жары, и запах смачный
Трав осенних… Ветра свист.

Осень, радуя прохладой,
Влажной поступью идет,
После жарких дней усладой
Капля влаги упадет.

Журавлиный клин по небу
Устремился в даль, на юг,
Нам свою даруя негу,
В деревеньке сделав крюк.

 

 

 

 

Назад к списку